PravoDay

Тенденции универсализации, сближения правовых систем вызваны, прежде всего, объективной необходимостью введения новых правовых механизмов в систему правового регулирования, когда прежние классические схемы уже не могут вместить в себя новых требований развивающейся правовой действительности.

Как в исследуемом случае – провозглашение суда самостоятельной властью несовместимо с императивным характером актов, не имеющих юридической силы закона и Конституции, а конституционные гарантии судебной защиты прав и свобод несовместимы с ситуацией хаотичного и разноречивого судебного правоприменения.

Природа классического прецедента зиждется на казуальности. Т.е. принятии решения по конкретному делу. Однако нельзя абстрагироваться от того, что признак обязательности прецедента связан и с его структурой: как известно, в теории права прецедентом признается не само решение суда, а выведенное в нем правило для разрешения дела (ratio decidendi), оно и является общеобязательным. Очевидно, что природа постановления пленума, формулирующего правило для разрешения отдельных категорий дел, исключительно близка к прецедентному праву по характеру принимаемого предписания.

Однако данным правилом (ratio decidendi) не исчерпываются правовые последствия решения. Другая, зачастую не менее важная (мотивировочная) часть решения содержит правоположения и вводы суда о правовой природе и характере правоотношений, которые были тесно связаны со спорными отношениями, но не являлись непосредственным его предметом.

Эти выводы в теории прецедента именуются попутно сказанным (obiter dictum), чаще всего не обладая императивной общеобязательностью, они становятся образцом для разрешения дел в силу авторитета суда, когда другие суды признают справедливость и разумность данного правила. Это и есть убеждающий прецедент, то есть правоположение, сформулированное судом, но не приобретшее силу императивного прецедента из-за процессуальных особенностей его принятия.

Представляется логичным определить юридическую силу постановлений пленумов высших судов в Российской Федерации как убеждающий прецедент, который представляет собой образец разрешения определенного правового казуса, но не является императивно обязательным для судьи. При рассмотрении конкретного дела судья решает вопрос самостоятельно – применить или нет правоположения, сформулированные в постановлении пленума, любое из этих решений должно быть мотивированным. При этом такой прецедент не влечет санкций – вышестоящий суд не вправе отменить или изменить решение судьи только по мотиву его несоответствия постановлению пленума.

Вместе с тем, законодатель отошел от вышеуказанной концепции убеждающего прецедента, наделив постановления пленумов высших судов новым статусом, посредством установления неоднозначных оснований для отмены или изменения судебных актов в порядке надзора. Так, пункте 1 части 1 статьи 304 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и п. 3 ст. 391.9 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено положение, в соответствии с которым к таким основаниям отнесено нарушение единообразия в толковании и применении судами норм права, что фактически приводит к обязательности правовых идей, заложенных в постановления пленумов высшими судебными инстанциями, для нижестоящих судов и приданию таким «идеям» нормативного характера.

Сложившуюся ситуацию признать нарушением принципа разделения властей ввиду присвоения судом полномочий законодателя нельзя, потому что в принятии судом таких решений, которые приобретают характер источников права, нет серьезного противоречия с указанным принципом, поскольку основная функция законодателя – нормотворчество не передается суду и не блокируется решением суда – законодатель вправе сам по собственной инициативе в любой момент времени принять нормы, регламентирующие спорные отношения и не связан в этом процессе позицией судебной власти.

Однако наличие пусть и опосредованной обязательности актов разъяснения вопросов судебной практики (пленумов высших судебных инстанций) для нижестоящих судов образует негативные последствия при реализации принципа судебной защиты прав и свобод граждан (ст. 46 Конституции), в соответствии с которым решения и действия органов государственной власти (в том числе судебной) могут быть обжалованы в суд. Подобные акты, не обладая нормативно установленной юридической силой и, как следствие, не порождая права и обязанности, не могут являться предметом оспаривания в суде. Вместе с тем, постановления пленумов, будучи вторичными правовыми нормами, приобретают статус нормативного источника в силу их опосредованной обязательности (в связи с тем, что основанием отмены судебных решений в порядке надзора является их несоответствие единообразному толкованию и применению норм права и, учитывая исключительность конституционных полномочий высших судебных инстанций по установлению такого единообразия (ст. ст. 126, 127 Конституции) в рамках принятия постановлений пленумов, возникает ситуация, при которой игнорирование нижестоящим судом правовых позиций пленумов отождествляется с нарушением норм права и, как следствие, влечет за собой возникновение оснований для обжалования и последующий пересмотр судебного акта).