PravoDay

Сложилось так, что среди правоприменителей распространено узкое толкование состава последней из приведенных норм, когда, по сути, рассматривается только одно нарушение правил соседского взаимодействия - ненадлежащее хозяйственное использование своего жилого помещения, которое может привести к разрушению соседних помещений.

Трудно согласиться с тем, что именно такая форма нарушений, как бесхозяйное отношение к помещению, является преимущественной в исследуемой нами области социальных отношений. Скорее всего, ее легче зафиксировать документально, успешнее можно доказать в суде, но это не значит, что она широко распространена.

Буквальное понимание диспозиции указанной нормы может как восполнить отчасти пробел в защите права соседей - собственников жилых помещений, так и способствовать негативным тенденциям, привести к произволу судебного усмотрения. Если проанализировать первый абзац ст.293 ГК РФ, несложно заметить, что там грамматически выделяются два или три основания для прекращения права собственности на жилое помещение. Союз "либо", стоящий между оборотами "систематическое нарушение прав и интересов соседей" и "бесхозяйственное обращение с жильем, допускающее его разрушение", однозначно указывает на наличие двух самодостаточных условий применения данной нормы.

Другое дело - как толковать перечисленные через запятую словосочетания "использование помещения не по назначению" и "нарушение прав и интересов соседей". Восприятие запятой как знака, отделяющего одно от другого, будет означать самостоятельность и третьего условия. В таком прочтении содержание данного правила будет охватывать все без исключения варианты ненадлежащего осуществления прав собственниками жилых помещений, и за любой из них может последовать прекращение права собственности. С нашей точки зрения, следует рассматривать эту конструкцию не как перечисление, а как единое целое, в котором вторая часть уточняет первую и которое может быть сформулировано следующим образом: "использование помещения не по назначению, ведущее к нарушению прав и интересов соседей".

Более того, разумно при толковании указанной нормы "вынести за скобки" фразу о нарушении прав и интересов соседей, поскольку этот предел будет с необходимостью нарушен и при использовании помещения в ущерб назначению (например, не для проживания, а для размещения склада продукции и т.п.) и при бесхозяйном обращении с ним. Следовательно, можно утверждать, что основаниями для принудительного прекращения права собственности на жилое помещение выступают два конкретных состава злоупотребления вещным правом.

Если же согласиться с тем, что прекращение права собственности на жилое помещение возможно при любом нарушении прав и интересов соседей, то ситуация с регулированием соседских отношений только усугубится, поскольку очевидно, что данная санкция должна иметь исключительный характер и применяться к наиболее серьезным конфликтам между соседями, когда иные средства неэффективны. Иначе за систематическое включение соседом громкой музыки, после предупреждения со стороны местных органов, его (собственника) могут лишить права на занимаемое помещение.

В заключение хотелось бы отметить, что в данной работе остались незатронутыми многие спорные ситуации в области соседства, в частности вопросы сервитутного регулирования и т.п. Тем не менее общий вывод очевиден: административными средствами проблему соседского взаимодействия можно оперативно "обезболить", но окончательно разрешить конфликт, дать защиту на длительное время по силам только гражданско-правовым методам, поскольку сама ситуация является частным случаем осуществления гражданских прав. Нужно совершенствовать цивилистические средства воздействия на данные конфликты и создавать продуманные механизмы применения имеющихся средств.