PravoDay

О доказательственной информации говорят и ученые-процессуалисты. Такая информация, чаще всего, рассматривается как оцененная следователем, воспринятая в ходе следственного действия, еще не ставшая доказательством и существующая в его сознании в виде идеальных образов до её объективизации с помощью описания; моментом появления сформированного доказательства является закрепление воспринятых указанным субъектом сведений с помощью предусмотренных законом средств фиксации.

Данная позиция перекликается с точкой зрения М.С. Строговича о том, что "до момента процессуального закрепления нельзя утверждать, что доказательство действительно обнаружено, поскольку неизвестно, что именно обнаружено и является ли действительно доказательством то, что обнаружено".

Стоящий на позиции понимания тактического приема как локального поведенческого акта, предпринятого в сфере субъект-субъектных отношений В.И. Шиканов, говоря о содержании криминалистической тактики, различает два вида приемов, которыми может оперировать следователь: собственно "тактические приемы и другие классы, виды и подвиды приемов – организационные, логические".

Несомненно, положительным в этом суждении является указание на необходимость различения природы многочисленных приемов, которые применяет следователь и которые, будучи рекомендациями, включены в предмет такой части науки, как криминалистическая тактика.

Во многом спорной является классификация тактических приемов, даваемых в зависимости от этапа расследования преступления. Например, к тактическим приемам, реализуемым на этапе проверки сообщений о преступлении, относят такие обстоятельства, как привлечение к работе над материалами специалиста, неразглашение результатов производства проверочных действий, запросы в справочные информационные службы и т.п.

Неоднозначным является подход к разделению тактических приемов по их содержанию на операциональные (как способы действий следователя) и поведенческие (рекомендуемая линия поведения). В то время как одни авторы видят несомненную теоретическую и практическую целесообразность такой классификации, другие говорят о её спорности. В силу определенной методологической значимости этого вопроса и с учетом структуры настоящей работы ему посвящена отдельная, следующая глава.

Существует предложение выделять, наряду с тактическими приемами расследования преступлений, также тактические приемы их профилактики; критерий такой классификации и сами специфические приемы не указывается: отмечается лишь, что в основе названных приемов должны лежать общие тактические приемы, применяемые в процессе раскрытия и расследования преступлений.

Многозначной, на мой взгляд, является классификация тактических приемов в зависимости от субъектов (следователя, суда, защитника или государственного обвинителя), которые используют их.

Учет важности места тактического приема в криминалистической тактике и значимости её положений для конструирования методик расследования отдельных видов преступлений подчас приводит к тому, что в основу той или иной классификации тактических приемов кладутся понятия, определяющие предметную особенность криминалистической методики. Как верно отмечается в специальных исследованиях, в этом случае происходит недопустимое смешение классификационных признаков, применяемых для целей двух самостоятельных разделов криминалистики.

Собственно, так делает В.Г. Лукашевич, предлагающий деление тактических приемов по их уровням: первым уровнем назван методический уровень; кроме этого, указывается "тактический уровень, охватывающий тактические приемы производства следственных действий, и ситуационный уровень, связывающий деление тактических приемов с определенной процессуально-тактической ситуацией".

В конечном счете, указанная "система координат" позволяет более тщательно осуществить классификацию перечисленных и других видов тактико-криминалистических средств и успешно применять их на практике.