PravoDay

Научно-практический интерес представляют мнения А.И. Санталова и Н.А. Огурцова по объекту уголовно-правового отношения. А.И. Санталов, присоединяясь к мнению болгарского правоведа П. Бояджиева, считает, что объектом уголовно-правового отношения является преступник.

Н.А. Огурцов пишет, что объектом правоотношения в уголовном праве является совершенное конкретное (персонифицированное) общественно опасное деяние (действие или бездействие), причинившее общественным отношениям существенный ущерб или создавшее реальную опасность его причинения, объективно содержащее признаки предусмотренного уголовным законом состава какого-либо преступления.

Позиция Н.А. Огурцова была подвергнута критике в научной литерату. В качестве одного из аргументов критики позиции Н.А. Огурцова выдвигался тезис о том, что признание объектом правоотношения преступления ведет к отождествлению объекта уголовно-правового отношения и юридического факта, его порождающего. Но здесь критики допускают одну неточность. Н.А. Огурцов в своем монографическом исследовании не заявлял о том, что объектом правоотношения является преступление. Автор писал, что таким объектом является общественно опасное деяние (действие или бездействие), объективно содержащее признаки, предусмотренного уголовным законом состава какого-либо преступления. При этом исследователь придавал разное значение общественно опасному деянию и юридическому факту.

Совершенное общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом, далеко не всегда признается преступлением. Например, формально имеет место совершение деяния, запрещенного уголовным законом, но есть обстоятельство, исключающее преступность этого деяния. Некоторые авторы не без оснований утверждают, что при совершении общественно опасного деяния лицом, находящимся в состоянии невменяемости, это лицо следует признавать субъектом правоотношения.

Таким образом, уголовное правоотношение могут порождать явления, которые не соответствуют основаниям и условиям уголовной ответственности, но выполняют, тем не менее, роль юридического факта.

Следует также заметить, что в последних исследованиях в понятие «юридический факт» вкладывают довольно сложное содержание. А.Н. Миронов относит к юридическому факту явления материального и правового характера: реальное явление действительности (материальный момент) и факт, предусмотренный в нормах уголовного права. С.В.Бажанов по этому поводу отмечает: «Обнаружение признаков преступления (объективного факта) предполагает не скоропалительную реализацию, а применение (на уровне предположения) диспозиции и гипотезы нормы уголовного права. Юридическим объективный факт становится только после его надлежащей правовой оценки со стороны органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда».

Критики позиции Н.А. Огурцова выдвигали еще один аргумент: преступление не может быть объектом предметно-практической деятельности, поскольку оно имело место в прошлом и в отношении совершенного преступления ни у кого не может быть ни прав, ни обязанностей.

Здесь мы подошли к решению очень важного вопроса о философских подходах в понимании термина «объект». В философии понятия «объект» и «субъект» рассматриваются с давних пор как парные категории. В гносеологическом смысле под объектом понимают то, на что направлена активность субъекта. В советский период авторы, пытавшиеся использовать в объяснении природы объекта правоотношения философскую категорию «объект» в рамках существовавшей тогда единственно верной философии, вынуждены были использовать трактовку объекта только как объективной реальности.