PravoDay

Стоит согласиться с мнением Е. Богданова, который утверждает, что гражданское законодательство имеет частно-публичную направленность, обусловленную объективными причинами развития общества Признание наряду с частным также и публичного характера гражданского законодательства позволит достичь баланса интересов частного и публичного, предупредить эксцессы в обществе, адекватно регулировать имущественные отношения.

Более половины из ранее рассмотренных оснований принудительного изъятия имущества у собственника - это нормы, обеспечивающие интересы государства и общества. К таковым следует отнести: отчуждение имущества, которое в силу закона не может принадлежать данному лицу (ст.238 ПС); отчуждение недвижимого имущества в связи с изъятием земельного участка (ст.239); выкуп бесхозяйственно содержимых культурных ценностей (ст.240); национализацию имущества (абз.З п.2 ст.235). Применительно к принудительному прекращению права собственности, нормой, имеющей публичную направленность, нужно также считать правило о реквизиции (СТ.242ГК).

Реквизиция как правовой институт - не новое явление для гражданского права, она представляет собой «традиционное для всякого правопорядка основание прекращения права собственности граждан и юридических лиц». Еще в конце XIX века в России наряду с иными основаниями изъятия имущества указываются такие, как постановление законодательного органа и акты экспроприации, производство которой на возмездных началах в целом и называется реквизицией.

Гражданские законы 1914 года более подробно описывали данное правовое явление, устанавливая, что для государственной или общественной пользы допускается принудительное отчуждение недвижимого имущества за «справедливое и приличное вознаграждение». В мае 1917 года при Правительствующем Сенате постановлением Временного правительства было даже образовано Особое присутствие по отчуждению недвижимых имуществ для государственной или общественной пользы, состоявшее из четырех сенаторов, назначаемых Временным правительством.

Существовала возможность реквизиции и движимого имущества. Так, июня 1917 г. IV сессия Общегосударственного продовольственного комитета приняла постановление «О реквизиции сельскохозяйственного инвентаря». При этом на Особую комиссию возлагалось установление компенсации, которая вносилась немедленно через продовольственный комитет, тем самым правительство старалось насколько возможно защитить интересы собственников, в данном случае - помещиков.

Законодательное закрепление реквизиция получила и с первых лет существования Советской власти. Общий порядок ее проведения был установлен Декретом СНК от 16 апреля 1920 г. «О реквизиции и конфискациях». Согласно данному документу в случаях особо острой общественной нужды Особая комиссия в составе представителей губисполкома, губсовнархоза и губпродкома могла, помимо прочих предметов, реквизировать и вещи домашнего обихода (мебель, одежду, обувь, посуду и пр.)1. Интересно отметить, что бывшие собственники не могли истребовать эти предметы у лиц, которые получили их в порядке распределения, даже в том случае, если такое имущество было изъято с нарушением установленных правил (ст.З Декрета СНК от 16 марта 1922 г. «Об ограничении права истребования предметов домашнего обихода бывшими собственниками от их фактических владельцев»2). По сравнению с первой половиной 1917 г. налицо противоположная ситуация: права собственника ограничиваются гораздо более беспощадно, что отражает отношение Советской власти к частной собственности.

В последующие годы положение о реквизиции стало неотъемлемым институтом гражданского права и имело место как в ПС РСФСР 1922 г. (ст. 69), так и в ПС РСФСР 1964 г. (ст. 149). В то время реквизицию определяли как изъятие государством имущества у собственника в государственных или общественных интересах с выплатой ему стоимости имущества.

Другим основанием принудительного изъятия имущества у собственника без компенсации является его конфискация. Ретроспективный анализ показывает, что данный правовой институт - явление далеко не новое в российском гражданском праве. Еще полтора века назад конфискацию определяли как «отобрание у собственника в казну его имущества в связи с преступлением, им совершенным». Она или предписывалась непосредственным актом верховной власти, или определялась общим законом. При этом первая представляла собой исключительное явление, применяемое лишь в крайних случаях, а именно: при осуждении лица за участие в бунте или заговоре. Конфискация, определяемая общим законом, касалась орудий и плодов некоторых преступлений, предусмотренных уголовным законом. «Так, при осуждении книгопродавцев за продажу недозволенных цензурой книг книги эти конфискуются; конфискуются товары, тайно вывезенные, если вывоз их запрещен, также вещи, привезенные пассажирами, если они ими скрыты от таможенного контроля и т.п.»