PravoDay

Применяемый иногда термин "нравственно-правовые основы", по сути, указывает на то, что нравственное "растворяется" в юридическом и не существует отдельно от него. Этические принципы подчас исследуются, исходя лишь из сущности "правового": так, в одной работе утверждается, что " .

полное раскрытие содержания нравственных принципов невозможно без упоминания об их правовых свойствах".

При таком подходе ставится знак равенства между этическим и юридическим; соответственно, признание факта отступления от общенравственного (учитывая высокую степень абстракции этических правил) будет означать необходимость автоматической оценки такого отступления как противозаконного. Таким образом, употребление термина "нравственно-правовые основы" имеет не только положительное значение, указывающее на то, что право в своей основе должно иметь нравственность, но и отрицательное, позволяющее оставить "в тени" непростые вопросы соотношения права и этики.

На мой взгляд, в этой связи следует обратиться к позиции известного дореволюционного российского правоведа Г.Ф. Шершеневича, который, указывая на сложную связь права и нравственности, отмечал три принципиальные положения: во-первых, "право может определять нравственность"; во-вторых, некоторые юридические нормы могут не иметь отношения к нравственности, в третьих, право может отдельными нормами вступать в противоречие с нравственностью. На тех же позициях находятся и другие известные правоведы.

На этике, в отличие от права, не лежит обязанность обеспечить устойчивость юридических статусов (юридическую определенность), играющих важнейшую роль в обеспечении стабильности общества. Такая обязанность затруднительна уже потому, что " .мораль, в отличие от права, имеет несколько пластов, слоев, основанием деления которых выступает принадлежность субъектов, придерживающихся определенных нравственных принципов, к группам, имеющим различный экономический, социальный, политический, религиозный, культурный, национальный и иной статус".

Наконец, на непростую взаимосвязь права и морали оказывает влияние тот факт, что процессы изменения права и морали могут не совпадать: какой-либо регулятор общественного поведения в своем развитии может опережать другой.

Специфическая природа морали получает соответствующее отражение в тех или иных философских подходах. Так, сторонники эмотивизма (вызывающий эмоции), этической теории логического позитивизма, утверждают, что моральные суждения и понятия не являются ни истинными, ни ложными; они лишены познавательного содержания, поскольку не могут быть подвергнуты верификации и служат лишь для выражения и возбуждения нравственных эмоций.

В соответствии с логикой оценок, для целей моего исследования значимым является вывод о том, что " .логика оценок никоим образом не утверждает, что если, к примеру, искренность является хорошей в каком-то отношении, то неискренность не может быть хорошей ни в каком другом отношении". Нетрудно увидеть, что, во-первых, логика оценок имеет в виду ситуативность проявления нравственно оцениваемого поведения, во-вторых, она также требует нормы ("договора между всеми "): в данном случае речь идет о норме, описывающей ситуацию, в которой, например, неискренность должна рассматриваться с позитивной точки зрения.

Оптимальное совмещение этического и юридического, как отмечают отдельные авторы, всегда было трудноразрешимой задачей для всех правовых систем. Противоречия между ними можно сгладить, но не снять, хотя и право, и мораль являются регуляторами поведения и в этом качестве взаимно дополняют друг друга. Так, например, отмечается, что обязательное предупреждение об уголовной ответственности добросовестного свидетеля может показаться ему обидным; по этой причине, с позиций морали законодательное требование такого предупреждения является, очевидно безнравственным. Многие авторы говорят (в принципе) о трудностях, подстерегающих любого исследователя, стремящегося дать строгий научный анализ этическому началу уголовного процесса. Это имеет большое значение при интерпретации нравственных начал уголовного судопроизводства, распространяющих свое влияние на этические основы криминалистической тактики. "Непросто, например, подвергнуть такую абстрактную цель, как справедливость, – пишет Н.Г. Стойко, – проверке на эффективность". В качестве примера сложности оценки действий должностного лица с позиций нравственности можно привести решения Европейского суда по правам человека, который, пытаясь ответить на вопрос о соблюдении судьями, рассматривающими уголовные дела, в ходе расследования которых они давали согласие на заключение обвиняемых под стражу, требования беспристрастности, по двум аналогичным делам вынес противоположные решения.